Андриан Фадеев: «Русские танцовщики могут все!»
Четыре года назад заслуженному артисту России Андриану Фадееву предложили возглавить Санкт-Петербургский государственный академический театр балета имени Леонида Якобсона. Предложение было из тех, от которых невозможно отказаться, и он взялся за это сложное, но интересное дело.
Елена ДОБРЯКОВА
– Андриан, в мае этого года коллективу удалось всколыхнуть петербургскую публику, когда на сцене Эрмитажного театра был показан балет «Каменный берег» в хореографии Владимира Варнавы. Зрители увидели короткий, но очень яркий, образный спектакль с необычной пластикой, с четко выстроенной драматургией, трагический по звучанию.
– Да, тема щемящая – о жертвах Холокоста. В Венгрии есть памятник: на берегу Дуная стоят каменные башмаки – это обувь тех, кого расстреливали фашисты. Убитые падали в реку, ноги их были связаны одной веревкой, и расстрелянный увлекал за собой в воду других приговоренных. Владимир Варнава, молодой и очень талантливый хореограф, взялся за работу с большим энтузиазмом, и, мне кажется, спектакль получился пронзительным. Мы и дальше собираемся сотрудничать с этим постановщиком.
«Лень чревата потерей здоровья»
– Что остается в приоритетном направлении театра имени Якобсона? Классика или современная хореография? Большие многоактные балеты или короткие постановки?
– Я думаю, нам удаются как размашистые полотна, так и хореографические миниатюры. Все имеет право на существование, в том числе и современная хореография в самых неожиданных ее проявлениях. Главное, чтобы это было зрелищно, талантливо и интересно зрителю. Ведь законы театра за последние 300 лет не изменились. В русском балете все держится на классике, и, поверьте мне, ни одна труппа, ни один артист, говорящие языком только актуального танца, не исполнят «Лебединое озеро» или «Спящую красавицу». Наше искусство всегда было предметом российской гордости. Отечественные танцовщики владеют мастерством классического танца гораздо лучше своих иностранных коллег. Недаром сегодня, вопреки политической ситуации, гастроли за рубеж не отменяются, а даже наоборот. Наш театр ведет переговоры о поездках на 2017–2018 годы. Русский балет жив и находится в великолепной форме!
– Когда вы пришли в театр имени Якобсона, в каком состоянии была труппа?
– Театр переживал непростые времена. Сейчас состав артистов полностью обновился, и сегодня меня устраивает качество работы коллектива. Не было никаких революций – я действовал очень спокойно и настойчиво.
В первую очередь потребовал соблюдения дисциплины. Поработав в разных балетных компаниях, я понимаю, как должен существовать театр и в чем составляющие успеха. Нужно много и честно трудиться в команде профессионалов. А здесь часть артистов не приходила с утра на урок, причем причины были самые разные. Один раз, другой – веришь, а потом убеждаешься: человек – просто бездельник. В балете лень чревата прежде всего потерей здоровья. Чтобы люди не ломали ноги, не рвали связки, им надо каждый день заниматься. Солисты должны работать над физической формой, ходить в спортзал, бегать.
И, конечно, меня не устраивало то, что я видел на сцене. Декорации, костюмы были в жутчайшем состоянии. И даже если бы артисты танцевали превосходно, с такими задниками и реквизитом невозможно было предложить спектакли ни одному импресарио. Сейчас мы полностью поменяли оформление «Жизели», «Щелкунчика» и «Лебединого озера». Ну а самое главное, стали одной командой: я отношусь и к педагогам, и к артистам как к партнерам, нас объединяет чувство ответственности за дело, которому мы служим.
«Я не боюсь рисковать»
– Недавно у вас состоялась премьера «Ромео и Джульетты» на музыку Прокофьева. Экспериментальная вещь, однако, вышла! Два клана – Монтекки и Капулетти – воюют друг с другом как две противоборствующие танцевальные школы – классического балета и танца модерн. Но в итоге все слилось в один коктейль. Так задумано?
– Когда театр пригласил драматического режиссера Игоря Коняева для постановки «Ромео и Джульетты» в таком неожиданном прочтении, я, конечно, знал, что это большой риск. И сознательно на него шел, понимая, что сегодня никого не удивишь очередной классической версией произведения Шекспира. «Ромео и Джульетта» идет в Мариинском театре в замечательной хореографии Леонида Лавровского и в Михайловском – в постановке Начо Дуато. Наш спектакль принципиально другой. Судить, насколько удалось реализовать задуманное, – дело зрителя. В любом случае я считаю, что труппа сделала огромный шаг вперед, убеждают в успехе аншлаги и реакция публики. А значит, в области смелых экспериментов можно и нужно двигаться дальше.
Я не боюсь рисковать. «Ромео и Джульетта» – это третий современный балет за последние два года, включая «Каменный берег». Не так давно состоялась премьера спектакля «Лики современной хореографии» в постановке Антона Пиманова и Константина Кейхеля. Разные постановщики, разные стили хореографии: неоклассика и модерн. Мы сознательно поддерживаем молодых российских балетмейстеров, конечно, будем приглашать и иностранных. Есть задумка поставить балет по произведениям Михаила Лермонтова. Это наш пока не родившийся проект с Владимиром Варнавой.
«Пластика Якобсона очень сложная»
– Удивительное дело, но хореография Леонида Якобсона и сегодня кажется очень интересной, модерновой. Вы будете сохранять ее?
– Это одно из важных направлений нашей работы. Мы ежегодно восстанавливаем его шедевры. И сегодня, спустя 50 лет, они смотрятся неожиданно актуально. Ведь Якобсон был революционером в танце, смело экспериментировал, ломал традиции. Наши артисты органично чувствуют его хореографию, хотя пластика очень сложная. Не так давно мы показали балет «Свадебный кортеж». На первый взгляд, ничего умопомрачительного, фуэте вертеть не надо. Но как передать эту ломаность линий, характерность персонажей? Необыкновенно интересно. Мы постоянно даем спектакли, посвященные творчеству Леонида Якобсона. Недавно проводили такой вечер совместно с Академией русского балета.
– А что там сегодня происходит, вы в курсе?
– Мне кажется, все там в порядке. Конкурс при поступлении огромный. Ну, мальчиков, как всегда, не хватает, с девочками дела обстоят лучше. Так было и 20 лет назад. Я видел выпуск Академии, был членом государственной комиссии – все на высоком уровне.
– Театр Якобсона много лет без своей сцены, есть только репетиционная база на улице Маяковского. Какие перспективы?
– Наш театр, я уверен, занимает свое особенное место в городе. Молодые танцовщики получают возможность сразу исполнять ведущие партии. Ну а своя площадка – это мечта, и я надеюсь – осуществимая.
«Я угрожал маме, что украду ее паспорт»
– Расскажите про превратности и радости судьбы. Балет – это у вас семейное?
– Мама была солисткой Михайловского, в те годы Малого оперного, театра. Поэтому детство прошло за кулисами. Родители не очень хотели для меня балетной судьбы. Ведь слишком много звезд должно зажечься, чтобы артист состоялся в профессии. Я угрожал маме, что украду ее паспорт и все равно поступлю в балетную школу. Подействовало. И в итоге звезды меня не подвели.
Я окончил Вагановское училище, был принят в труппу Мариинского театра. Нельзя сказать, что это был легкий путь. В те годы на сцене блистали Фарух Рузиматов, Игорь Зеленский, да и среди моих сверстников была жесточайшая конкуренция. Я много работал по вечерам, после 10 часов, когда освобождались балетные залы, и не только с педагогами, но и самостоятельно. Поверьте, это огромное удовольствие – потихоньку, шаг за шагом, идти к цели. А она у меня была. Я стал премьером Мариинки, выступал на лучших сценах мира, работал с Джоном Ноймайером, Алексеем Ратманским, Уильямом Форсайтом.
О чем еще мечтать танцовщику?
Я – счастливый человек, творческая жизнь сложилась удачно. Моя жена – Александра Гронская – тоже балерина, а вот наш 10-летний сын в отношении танца дышит ровно. Но мы не расстраиваемся, пусть выбирает то, к чему лежит душа.
– Не скучаете сегодня без выходов на сцену?
– Бабушка моей жены говорила: «Тебе скучно – пойди поработай!» У меня нет свободного времени, я всегда занят делом. Даже пробовал в течение полугода совмещать деятельность солиста Мариинки и руководство труппой. И убедился – это невозможно. Пометался между Театральной площадью и улицей Маяковского и понял: нужно заниматься чем-то одним. Сегодня мое дело – театр Якобсона.
«Всюду свои особенности»
– Вы рассказали, что много работали за рубежом. Чему мы можем поучиться у иностранцев, а что для нас неприемлемо?
– Там тоже сильный балет, прекрасные профессионалы, которые работают по всему миру. Но наша классическая школа, безусловно, лучшая, поэтому так ценятся русские танцовщики. Мы можем все!
В России пока нет столь влиятельных профсоюзов, как за рубежом. Там нереально задержать артиста на репетиции сверх прописанного в контракте времени. Иначе страховая компания не выплатит компенсацию по травме, если таковая случится. Все правила строго соблюдаются. Не так давно у нас был совместный проект с театром Массимо в Палермо – спектакль «Жизель». К нашему кордебалету присоединились итальянские артисты. И началось! Один не имеет права по контракту работать в субботу, у другого в какие-то дни либо вечерние репетиции, либо утренние. А переработки ради искусства, как принято в России, категорически недопустимы. Доходит до смешного: в «Жизели» есть сцена, где танцовщики выносят стол. Итальянцы отказались, сказав, что они не бутафоры. Всюду свои сложности и особенности. Думаю, таких условий для профессионального роста, как у нас, нет нигде!
– Как вы относитесь к китайскому балету и к тому, что Китай поставил целью всех превзойти в мире, и в области балетного искусства в том числе?
– Я был в Китае по приглашению великой балерины и хореографа Наталии Макаровой, которая ставила в Пекинской опере свою редакцию «Лебединого озера». Танцевал в паре с китаянкой. Мне сложно воспринимать китайских артистов в классике. Хотя технически они подготовлены очень сильно: там собраны прекрасные педагоги, многие, кстати, из России. Китайцы работают фанатично, и если у нас балетный урок начинается в 11.00, в Европе – в 10.00, то в Китае – в 9.00 утра. Но их танец больше напоминает акробатику. И то, что веками передавалось из поколения в поколение в русском балете, нельзя наверстать за несколько лет, несмотря на работоспособность и материальные вложения. Потому мы так бережно храним, ценим и, конечно, развиваем то, что у нас есть.
«Новый год встречали в Каннах»
– Где именно собирается гастролировать театр?
– Много где, у нас есть постоянные импресарио. В этом году театр ждут в Японии, Франции, Швейцарии. А Новый год мы встречали в Каннах, танцевали 31 декабря «Щелкунчик» в знаменитом зале, где проходит кинофестиваль. Такой у нас получился праздник!
– Чем еще порадует любителей балета нынешним летом театр имени Якобсона?
– Мы показываем «Лебединое озеро» на музыку Петра Чайковского в хореографии Мариуса Петипа и Льва Иванова, в обновленной сценографии и костюмах Вячеслава Окунева, с прекрасными солистами – Аллой Бочаровой, Дарьей Ельмаковой, Светланой Смирновой, Артемом Пыхачевым, Александром Абатуровым и Степаном Деминым. И, что особенно важно, танцуем этот спектакль в Мариинском театре. А выходить на эту великую сцену – всегда огромная честь и ответственность.
Досье
ФадеевАндриан Гуриевич ФАДЕЕВ
родился 22 октября 1977 года. Артист балета, балетмейстер, c 1997 года – солист Мариинского театра. В 2011-м стал художественным руководителем Санкт-Петербургского государственного академического театра балета имени Леонида Якобсона. В 2008 году получил звание заслуженного артиста России.
В 2001-м специально для Андриана Фадеева Джон Ноймайер создал главную партию в балете «Звуки пустых страниц». В 2003 году дебютировал в Берлинской опере в партии Ромео в спектакле «Ромео и Джульетта». В Римской опере танцевал в спектаклях «Аполлон», «Спящая красавица», «Лебединое озеро». В 2005-м исполнил главную партию в «Щелкунчике» (хореография Василия Вайонена) в Национальном театре Токио. В Мюнхенской опере дебютировал в спектакле Ивана Лишки «Спящая красавица».
Исполнял ведущие партии в балетах «Сильфида», «Жизель», «Корсар», «Баядерка», «Дон Кихот», «Шопенинана», «Бахчисарайский фонтан», «Ромео и Джульетта», «Драгоценности», «Юноша и Смерть».
Лауреат международного конкурса Vaganova-Prix (1995), премии «Балтика» (1998), высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит» (1999, 2000), ежегодной международной премии «За искусство танца им. Л. Мясина» (Италия, Позитано, 2006).
